(Не)иерархичная война?

КАК ВОЙНА УПРОЩАЕТ МИР

В период войны перемещения по городу или любому открытому пространству, как и возможности коммуникации, ограничиваются. Сирены должны пониматься однозначно — как сигнал спуститься в укрытие. Все межчеловеческие отношения, как и работа общественных институтов — школ, больниц, милиции, — подчиняются, в конечном итоге, одной цели — победить на поле боя и способствовать этой победе в тылу. Все люди разделяются на друзей и врагов. Общественные институты выстраиваются в иерархию, на вершине которой оказывается армия.

‍То же самое происходит с эмоциями. Главными среди них во время войны становятся ненависть и гордость: ненависть позволяет не видеть во врагах людей, убийство которых не разрешено в современных демократических обществах, а гордость позволяет собираться с силами, вдохновляясь победами на фронте и подвигами в тылу. Такие разнообразные эмоции, как сочувствие, радость, сомнение, робость и тем более критическое отношение к ним, отходят на второй план, помогая тем самым быть частью одного сплоченного коллектива, подчинять свои разные идентичности одной — гражданки/гражданина своей страны, на которую вероломно напала другая страна.

ЖЕНЩИНЫ И МУЖЧИНЫ НА ВОЙНЕ

Иерархиям оказываются подчинены и разные социальные роли. На поле боя сражаются мужчины, а помощью и работой в тылу заняты женщины (и дети). Важнейшей ролью женщин становится также эвакуация, спасение не только себя, но и (своих) детей.

При этом те, кто сражается, по определению, интерпретируются как сильные, а те, кто организует оказание помощи, учит, музицирует, готовит еду в тылу, а также занимается эвакуацией себя и других — слабыми. Мужчины, как и десятки лет назад, призваны защищать, а женщины (и дети) — бежать, благодаря чему первые становятся героями, а вторые — жертвами.

‍Однако, к счастью, войны и другие экстремальные кризисные ситуации сегодня не только поддерживают эти оппозиции военного времени, но и ставят их под вопрос. Так, на начало 2021 года, по данным Минобороны Украины, женщины составляли 22,8% от общей численности военнослужащих (для сравнения, в Германии это 12%). Женщин-командиров, в том числе только среди старших офицеров, насчитывается 1054. С началом военного вторжения России в Украину количество женщин в вооруженных силах только увеличилось, так как женщины вместе с мужчинами вступили в подразделения территориальной обороны (о конкретных цифрах говорить тут, однако, сейчас сложно).

‍В тылу женщины также не являются только подчиненными — и тем более жертвами. Они входят в политическое окружение Владимира Зеленского — как Ирина Верещук, министерка по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий в Киеве; возглавляют отделения Национальной полиции — как Дарья Полич в Днепропетровской области; руководят работой волонтерок и волонтеров — как беларуска Карина Потемкина в Буче. Женщины преподают — как моя украинская коллежанка, гендерная исследовательница Ирина Жеребкина в Харькове, недавно соорганизовавшая онлайн феминисткую дискуссию о солидарности с Украиной, в которой участвовала такая видная теоретик феминизма, как Джудит Батлер, — и еще 300 человек. Женщины в Украине ведут репортажи для украинских и иностранных СМИ из украинских городов — как Евгения Белорусец и Алевтина Кахидзе, а также выступают в роли менеджерок пространств для оказания помощи. Фото Насти, молодой женщины из Ирпеня, эвакуировавшей собак-инвалидов из этого города, стало вирусным и облетело мировые СМИ. Одновременно мы можем видеть и обратное — мужчин, которые, как беларус Максим Ковалев, готовят для ВСУ, или выступают в тылу и на фронте с концертами, как Святослав Вакарчук.

‍Войны второй половины ХХ — начала ХХІ века отличаются от войн предыдущих эпох также тем, что осуществляемые в их ходе действия оцениваются сквозь призму универсальных прав человека. Именно благодаря этой концепции, юридически закрепленной после Второй мировой войны и послужившей реакцией на ее ужасы, сегодня возможно говорить о преступлениях против человечности, а также требовать гуманных правил ведения боевых действий. К соблюдению этих норм призывают сегодня не только международные институции, но и украинская сторона, чего нельзя сказать о российской.

ПО ТУ СТОРОНУ ОППОЗИЦИИ «СИЛЬНЫЙ — СЛАБЫЙ»

Тем не менее, нестереотипному состоянию российско-украинской войны уделяется недостаточно внимания в СМИ. В том числе потому, что иерархии между различными гендерными ролями привязаны к иерархии между частной и публичной сферами, которая определяет нашу жизнь и в мирное время.

‍Занятия политикой, руководство банками, предприятиями и университетами являются почетными и хорошо оплачиваемыми, в отличие от работы учителей, медсестер, не говоря уже о повседневном труде, связанном с заботой о детях и доме и лежащем главным образом на плечах матерей, остаются в тени признания и должного (если вообще имеющегося) вознаграждения. Ситуация войны сегодня не только заостряет эту несправедливость, но и позволяет сделать ее видимой. Забота друг о друге, а также о еще более хрупких в укрытиях от бомбежек, оказание медицинской и другой помощи — не менее важный вклад в победу, чем сражение на поле боя. И это едва ли участь слабых.

‍Именно поэтому феминистки отказались от оппозиции «слабый — сильный» в пользу признания ранимости и хрупкости каждой и каждого из нас — как время от времени (или часто) болеющих, страдающих от перегрузок, депрессий и инвалидности, как слишком беспомощных в силу раннего или, наоборот, преклонного возраста. Но они также связали эту ранимость со способностью превращать ее в индивидуальные и совместные действия, для которых, однако, всегда нужны условия — достаточное количество времени для заботы у родителей, доступные и качественные медицина и образование, общественная солидарность, а также переизбираемые политики для всех граждан.

ГОРИЗОНТАЛЬНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ВОЙНЫ И МИРА

Хрупкие и ранимые становятся героинями и героями тогда, когда находят силы и ресурсы сопротивляться агрессии и насилию со стороны других людей и структур. Война является апофеозом такого насилия, однако и внутри нее, и тем более после ее окончания, возможен другой мир, ключевыми отношениями в котором являются не вертикальные и иерархические, а горизонтальные и равноправные. Именно они стоят на страже человеческого в ситуации войны — требуя не подвергать пыткам пленных и в целом признавать права человека; и на страже демократии в ситуации мира, являясь основой для того, чтобы голоса всех без исключения граждан были слышны и учтены в общественной жизни.

‍Поэтому так важно уже сегодня причислять к героям не только мужчин, а хрупкими и ранимыми считать не только женщин. Победить в войне, в конце концов, означает не только справиться с агрессором здесь и сейчас, но и предотвратить воспроизводство практик агрессии и отсутствия эмпатии (которое мы видим со стороны многих других европейцев) в будущем. Внимание к горизонтальному измерению военного времени и признание соучастниками борьбы и сопротивления каждого и каждой — важнейшее условие для этого.

Мнение автора не обязательно совпадает с мнением редакции.