Мы уже были «фашистами», сейчас очередь украинцев

Предчувствие войны

— Осенью в интервью Сойке философ из Молдовы Александр Космеску довольно пессимистично строил прогнозы — он считал, что большая война почти неизбежна. Насколько такие настроения были распространены в молдавском обществе?

— Мы ожидали начала этой войны. Для нас не было шоком или новостью то, что война начнется. Шок был от того, что все случилось, как в 1941 году — напали ночью в 4 или 5 утра. Шоком было то, что случилась такая полномасштабная война, когда за несколько часов уже бомбили Киев. Все поняли, что в этот момент мир изменился, что он никогда не будет прежним. Мы надеялись, что Украина выдержит, но уверенности в этом было мало. Самый большой шок случился, когда мы увидели бомбежку мирной инфраструктуры, особенно домов, многоэтажек. А когда мы увидели детей, которых, как в Сирии, пытаются спасти врачи, то действительно осознали, что вернулись в 40-е годы прошлого века. Оказалось, что в некоторых случаях все даже хуже.

Мы, к сожалению, прошли через войну в 1992 году. Молдова тогда делала первые шаги как независимое государство. Сегодня мы можем сказать, что все те инструменты, которые за последние восемь лет применялись в Украине, тогда были отработаны на Республике Молдова. Приведу только один пример: если в 1992 году фашистами были мы, то сейчас очередь украинцев. Это главный нарратив, который использует российская пропаганда. И который довольно успешен, если можно так выразиться. Он успешно влияет на людей, и это дает поддержку Кремлю в тех преступлениях, которые мы видим сейчас в Украине. Но мы, повторюсь, прошли через это в 1992 году. Тогда Молдова была одна — нас никто не знал, у нас не было опыта. Из-за того, что у нас не было никаких ресурсов, даже информационную войну тогда мы проиграли. Все посольства остались в подчинении России, и через дипломатов мир вводили в заблуждение, искажали всю правду на международном уровне. Политикам, журналистам подавалась та информация, которая была выгодна России. И в этом большая разница между Молдовой прошлого и сегодняшней Украиной.

Восемь лет была попытка повторить ситуацию в какой-то мере — приднестровизировать Донбасс. С Крымом ситуация совсем другая. Там была аннексия, и вся территория оказалась под юрисдикцией России. Что касается Донбасса, то это действительно попытка создать новое Приднестровье. Кстати, и Украина, и Россия являются странами-гарантами в конфликте в Приднестровье. Зная наш опыт, то, как влияет на ситуацию в стране ситуация в Приднестровье, Украина делала все, чтобы не наступить на те же грабли.

Фантомные имперские боли

— Сегодня западные разведки открыто заявляют про желание России продолжить конфликт, масштабировать его на максимальное количество постсоветских стран. И Молдова называется едва ли не следующей целью. Как это оценивают внутри страны?

— Очень много раз Кремль озвучивал желание восстановить Советский Союз. Поэтому невозможно исключать агрессию в сторону Молдовы. Если российские войска выйдут на границу нашей страны, то столкновение неизбежно. У нас уже есть территория, на которой сосредоточены военные Республики Молдова, военные Российской Федерации и военные так называемой приднестровской армии. Фактически это три отдельные армии плюс еще миротворческий формат — войска России и Молдовы, которые гарантируют деэскалацию конфликта на границе с Приднестровьем. То есть это достаточно милитаризованный участок, очень важный для безопасности всего региона. Тем более, что у нас есть огромный склад вооружения еще с советских времен — около 20 тысяч тонн вооружения находятся в Рыбнице, на севере Приднестровского региона. Там никто на протяжении этих тридцати лет не совершал полного аудита или инвентаризации. Никто не знает, что там за вооружение на самом деле. Мы знаем, что в 1999 году Россия согласилась на вывод оружия, но в 2003 году процесс был свернут. Часть вооружения была уничтожена, но когда появились другие планы на этот счет, предыдущие договоренности стали игнорироваться Россией.

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но ситуация с Приднестровьем уже довольно долго находится в статусе кво и складывается впечатление, что с обеих сторон нет никакого желания его нарушать? Насколько велика вероятность раскачать ситуацию?

— Конфликт в 1992 году был искусственный. Он очень быстро завершился, когда Россия поняла, что ей достаточно контролировать часть территории Молдовы, что ей не нужна вся территория нашей страны. На протяжении 20 лет так называемые политические и бизнес-элиты поняли, что рядом с ними есть золотая жила, идеальная ситуация для разных схем — Приднестровье. Очень хорошая возможность для коррупции и контрабанды. Так, на нашей территории, которая неподконтрольная конституционным властям, стали делать грязные деньги. Не только приднестровские и российские элиты, но и украинские, молдавские, европейские. Существование серой зоны стало выгодным всем или достаточно многим кругам. Вопрос перестал быть насущным, чтобы его решили.

Поэтому в раскачивании ситуации сегодня никто не заинтересован. Конечно, существуют отдельные группы, заинтересованные в перехвате контроля — во время революций и дестабилизаций всегда находятся люди, которые быстро адаптируются и перехватывают бизнес и власть. Но большинство представителей так называемых элит не заинтересованы в обострении ситуации. Они понимают, что потеряют все.

Проблема российских элит

— Не секрет, что в стране довольно большое количество пророссийски настроенных людей, в том числе и в политическом поле. Существует ли какой-то консенсус относительно России и ее роли в войне?

— На протяжении всех лет независимости Молдовы газовый вопрос, газовая война, если хотите, всегда была очень эффективной для России. Молдова зависела почти полностью от энергоресурсов из России. Это был очень эффективный инструмент шантажа. Плюс к нему — второй чрезвычайно эффективный инструмент — медиа. Практически все российские каналы ретранслируют в Молдове. Очень многие жители, особенно русскоговорящие, информируются исключительно или в большей степени оттуда. Естественно, их взгляды формируются исходя из этой информации. И третий элемент — церковь. Практически 90% верующих принадлежат к русской православной церкви. Ее влияние очень большое, и служители церкви никогда не скрывали свою приверженность российским политическим интересам. Церковь всегда открыто поддерживала пророссийские силы, агитировала, манипулировала и так далее. Вот эти три элемента сделали свое дело. Думаю, если бы не война, рейтинг сегодняшней партии, которая имеет большинство в парламенте и президента фактически из своих рядов, был бы намного ниже. Если бы мы остались один на один с этими тремя элементами. Но война в Украине открыла глаза и заставила даже многих русскоговорящих людей в Кишиневе понять, какую опасность для них самих несет расширение этого кровопролития. К тому же, у нас очень много беженцев из Украины. Когда они приехали, рассказали о том, что с ними было, плакали… Это переубедит любого человека или хотя бы заставит задуматься.

В самом начале войны простые люди мобилизовались для помощи украинцам первыми. Многие помогали как могли: собирали деньги, покупали продовольствие, привозили людей от границы, пускали пожить домой. После подключились государственные структуры. Думаю, мы справляемся довольно хорошо. Сначала были опасения, что локальные инциденты, ситуации неприятные могут перерасти в большой конфликт, но, к счастью, все хорошо. Что интересно, большинство приехавших к нам — это жители Одесской, Николаевской области, Донбасса. Это все русскоговорящие люди. Теперь даже самый ярый противник Украины, самый преданный слушатель российского телевидения остается без любимых аргументов. Никто никого не дискриминирует ни у нас, ни в Румынии, ни в других странах за русскую речь. Никто не призывает «русский мир». Всем становится ясно, что проблема не между людьми, а проблема в элите Российской Федерации, которая хочет возродить Советский Союз, империю.

Есть надежда, что ситуация поменяет — если не совсем, то в большой степени — политические взгляды жителей Молдовы. Чтобы число тех, кто все еще верит российским медиа и поддерживает российскую агрессию, стало еще меньшим.

Место Беларуси

— В Европе отношение к России однозначное, зато есть некоторое замешательство в отношении Беларуси: страна, захваченная диктатором, признана соучастником агрессии. Какое отношение к Беларуси в Молдове? Есть ли понимание, что Лукашенко и народ — разные истории?

— Симпатии молдован к беларусам не скрыть. Мы все, особенно правозащитники, переживали за то, что происходило у вас в 2020 году. У нас есть друзья, коллеги, которые сейчас в тюрьме, несправедливо осужденные, иногда даже повторно, как Алесь Беляцкий. Для нас это боль. Надеемся, что все, кто пострадал, будут реабилитированы не только по закону, но и психологически. Почему я про это говорю: как правозащитная организация мы вели дела бывших депортированных в 40-х годах прошлого века жертв коммунистического режима. Мы знаем, как это сильно влияет на целые поколения. На 2-3 поколения точно.

Те журналисты, правозащитники, которые освещали события в Беларуси в 2020 году, никогда не присоединятся к дискриминации беларусов. Мы знаем четкую границу между действиями Лукашенко и народа Беларуси. Что касается простых людей, то может быть разная реакция, но люди сравнивают и все понимают. Сейчас и многие россияне, которые сидели в тюрьмах за мирные протесты, за пределами России, сталкиваются с предвзятым отношением. На все нужно время, нужно, чтобы война закончилась. А потом все встанет на свои места.

Когда закончится война?

Мы бы хотели, чтобы война не начиналась. Ни сейчас, ни восемь лет назад. Очень хочется, чтобы она закончилась прямо сегодня, сейчас. Но реально: не думаю, что сейчас есть предпосылки для завершения боевых действий. Уход российской армии от Киева и Харькова, концентрация войск на юге и востоке Украины заставляет думать о том, что война будет еще долгой.