Десять фильмов, чтобы понимать современную Украину

В марте кинопремия «Оскар» неожиданно выбрала победителем в номинации «Лучший фильм» ленту «CODA: Ребенок глухих родителей» — инклюзивное драмеди о жизни глухонемой американской семьи. В нем сыграли актеры, обладающие реальной глухотой, и для многих зрителей и СМИ это событие показалось грандиозным прорывом в репрезентации на экране жизни людей с инвалидностью, хотя украинский режиссер Мирослав Слабошпицкий сделал то же самое на 8 лет раньше в своем дебютном фильме «Племя».

Эта во многих моментах радикальная картина, снимавшаяся в период Евромайдана и вышедшая в прокат во время войны на востоке Украины, рассказывает историю молодого парня Сергея, попавшего в интернат для глухонемых, которым фактически полностью управляет криминальная группировка учеников под названием «Племя».

Несмотря на то, что фильм по драматургической структуре является классическим вестерном в декорациях постсоветской Украины, зрители вполне справедливо восприняли картину в сложившемся на тот момент политическом контексте — как метафору противостояния индивида и преступной власти. Помимо удачного сценария, у «Племени» оказалось экстремально экспериментальная художественная форма: герои фильма общаются только на языке жестов, которые не сопровождаются субтитрами и закадровой музыкой. И играют здесь сплошь непрофессиональные актеры с реальными проблемами со слухом, найденные режиссером в Украине, России и Беларуси (исполнительница главной роли Яна Новикова родом из-под Гомеля).

Такой потенциал вылился в триумф в секции «Неделя критиков» в Каннах (три награды) и на множестве других фестивалей, а также в скандал и переформирование Украинского оскаровского комитета, прежние члены которого не захотели выдвигать картину на «Оскар» от страны. В общем, такой фестивальной шумихи не случалось ни с одним другим украинским фильмом.

Творчество Сергея Лозницы неразрывно связано с прошлым и настоящим Восточной Европы. К этому автора подтолкнула собственная биография: украинец по национальности, он родился в советское время в Беларуси, обучался киноремеслу в России и в начале нулевых эмигрировал в Германию. Подчеркнутый космополитизм жизни просочился в фильмографию, которая практически целиком посвящена бескомпромиссному осмыслению исторических и антропологических процессов, происходивших на (пост)советской территории. Из-за этого обстоятельства Лозницу активно хвалят и критикуют как в украинском, так и российском киносообществах.

Современной Украине режиссер посвятил два фильма — масштабную документальную кинохронику «Майдан», бесстрастно зафиксировавшую главные события Революции достоинства рубежа 2013 и 2014 годов, а также ее своеобразное продолжение — игровой трагифарс «Донбасс», посвященный феномену постправды, который становится главенствующей силой в самопровозглашенных республиках ДНР и ЛНР. Открывающийся с постановочного телесюжета об обстреле улицы украинской артиллерией, фильм сразу же превращается в целую россыпь абсурдных, жутких и просто чудовищных миниисторией о жизни на оккупированных землях, где царит анархия, коррупция и самые низменные проявления человеческой натуры.

Можно было бы списать эту буффонаду анархии на неуемную фантазию автора, вот только все происходившие на экране истории Лозница подсмотрел в интернете, среди множества опубликованных пророссийскими коллаборантами видео, и просто тщательно воспроизвел их в игровой форме. Поэтому «Донбасс» еще раз блестяще доказывает прописную истину — реальная жизнь намного изобретательнее, чем любое, пусть даже самое невероятное кино.

Сейчас усилия множества людей и политиков со всего мира направлены если не на окончание, то на остановку военных действий в Украине. Вот только в какой момент это произойдет, никто не в состоянии предсказать. Зато в состоянии вообразить, что и сделал режиссер, оператор и сценарист Валентин Васянович в своей антиутопии «Атлантида», ставшей в 2019 году лучшей в секции «Венецианские горизонты» Венецианского кинофестиваля.

По замыслу Васяновича, его родина одержала победу в неравной схватке с бывшей империей, но восток Украины, место основных боевых действий, превратился в безжизненное пространство, ресурсы которого истощены, а земля отравлена. Сергей, ветеран недавней войны, остался здесь жить, скорбно наблюдая, как закрываются последние заводы, а военные строят оборонительные укрепления, разминируют дороги и находят останки погибших солдат, словно осваивая земли давно погибшей цивилизации.

В визуальном плане «Атлантида» сильно напоминает упомянутое выше «Племя» Слабошпицкого, на котором Васянович работал оператором. Здесь герои и окружающий ландшафт тоже помещены в широкоугольную панораму линзы видеокамеры, максимально отстраненной от зрителя, из-за чего фильм напоминает величественные фрески, только рассказывающие не о прошлом, а наоборот, о будущем. И это будущее не сулит нам ничего хорошего. Автор предвидит не только гуманитарную, экологическую, но и антропологическую гибель условного Донбасса, у которого в запасе остается единственный не иссякший ресурс — люди, готовые вопреки здравой логике продолжать здесь жить.

Готовя нынешнее вторжение в Украину, российская телепропаганда упорно убеждала свою паству в том, что местные будут встречать завоевателей радостно, с цветами. В эту же наивную ложь уверовали и кремлевские элиты. Все они, как мы знаем, жестоко просчитались, не понимая, по каким принципам живет нынешнее украинское общество, какие ценности ему близки. Ответ, которого не было у русских агрессоров, есть в фильме «Украинские шерифы» документалиста и соорганизатора фестиваля Docudays Романа Бондарчука.

«Украинские шерифы» доказывают, что гражданская инициатива возможна не только в крупных и экономически развитых городах, но и простом селе Старая Збурьевка Херсонской области, — было бы желание. Несколько его жителей (в фильме мы видим Владимира Рудковского и Виктора Кривобородько) по поручению пассионарного старосты Виктора Маруняка становятся внештатными помощниками участкового инспектора, не успевающего наводить порядок в близлежащих деревнях. Так мужчины со временем превращаются в настоящих шерифов своей малой родины, от зоркого взора которых не ускользнет ни один воришка, пьянчуга и даже убийца. Бондарчук в течение четырех лет снимал своих героев, вплоть до аннексии Крыма и начала войны на Донбассе. Расчет автора сперва был снять трагикомедию о жизни провинции, но получилось жизнеутверждающее кино о всепобеждающей силе низовой самоорганизации, которую так не любят постсоветские автократы.

Идея фильма зацепила строгое жюри Международного кинофестиваля документального кино в Амстердаме (IDFA), где «Украинские шерифы» получили специальный приз за лучший фильм, а также выдвигались от страны на соискание премии «Оскар», но фильм не прошел отбор.

Впрочем, история отважных сельчан совершила еще один драматический кувырок: Старую Збурьевку 24 февраля оккупировали российские войска, а старосту Виктора Маруняка похитили. Дальнейшая судьба шерифов остается неизвестной.

Обойтись без «оттепельного» кино в текущей подборке было бы просто преступлением. Советские 50-60-е годы оказались временем для веры в лучшую жизнь и для несбыточных надежд, что советский режим после смерти Сталина способен эволюционировать в правильном направлении. В эту короткую пору пьянящей свободы и молодости на экраны смогли прорваться «Тени забытых предков» — снятая поэтичным киноязыком экранизация одноименного романа писателя Михаила Коцюбинского. В ней советский армянин Сергей Параджанов сумел уместить всю мощь и великолепие культуры Закарпатья.

В картине всплывают разные поры года, тематические гуцульские праздники и ритуалы, церковные обряды, народная атрибутика. Параджанов с головой погружает зрителя в воссозданное им фольклорное великолепие, раскинувшееся среди скал, рек и долин Западной Украины, фактически отодвигая на второй план сюжет — историю несчастной любви Ивана и Марички, представителей двух враждующих родов.

Как и всякое поэтическое кино той эпохи, «Тени» непросто смотреть зрителю, привыкшему к литературоцентричному кино. Автор здесь дарит не идеи, а эмоции, чувство единения с природой и культурой дивного края, которая показана уж очень нарочито фактурно, выпукло. Зная, как лютовала советская цензура в то время, обвиняя авторов в неуемном формализме, отказе следовать принципам соцреализма, удивительно, как эта картина смогла избежать идеологических штампов.

«Тени» оказались примером того, что даже в условиях тотального контроля в СССР удавалось бескомпромиссно авторское искусство. Правда, далеко не всем судьба так благоволила, как Параджанову.

Еще один номинант от Украины на премию «Оскар» — драма «Плохие дороги» о жизни в условиях военной оккупации. Также как и «Донбасс» Лозницы, картина представляет собой альманах из пяти новелл — небольших зарисовок из жизни у границы и на территории непризнанных республик, и все эти пять историй связаны с темой дорог. Автором фильма стала дебютантка в большом кино Наталья Ворожбит, которую на родине знают прежде всего как талантливого драматурга и сценариста (именно она написала сценарий к фильму «Киборги» о боях в Донецком аэропорту). Как раз ее одноименная пьеса и стала драматургическим фундаментом фильма, из которого вытекают все его художественные особенности.

Первое, что бросается в глаза, — это театроцентричность картины. Ворожбит десятилетиями работала с театральными режиссерами и сейчас принесла их опыт на большой экран. Из-за этого в «Плохих дорогах» вся ответственность лежит, скорее, на актерах и хорошо прописанном сценарии, а не на монтаже и режиссерском ремесле. В одних новеллах это выглядит органично, но в других — например, в сцене задержания и попытки изнасилования журналистки ДНР-овским боевиком, — получается нарочито наиграно.

Итак, кино периодически шатает из стороны в сторону, из состояния «не верю» в состояние «верю», поскольку словом Ворожбит очевидно владеет значительно лучше, чем кинематографическими инструментами. В истории ее персонажей веришь до конца, настолько они детально прописаны и психологически выверены. Но драматургически кино не складывается в единый пазл, как у того же Лозницы, так что режиссерке еще стоит совершенствовать ремесло.

Можно ли свыкнуться с войной и жить рядом с фронтом, где продолжаются артобстрелы и часто слышны выстрелы? Этот вопрос в условиях сегодняшней инфоповестки как никогда актуален, но для жителей Востока Украины он за 8 лет стал уже частью повседневности. Одну такую историю в своем документальном дебюте в полном метре показывает Ирина Цилык, писательница, поэтесса и режиссер. Героями ее документального фильма становится семья 36-летней Анны, которая в одиночку воспитывает четырех детей. Семья проживает в городе Красногоровке, входившей до 24 февраля в «красную зону» украинской части Донбасса, пространство которого периодически сотрясают взрывы снарядов, прилетевшие со стороны самопровозглашенных республик.

Справится с ежедневным чувством страха и безысходности детям помогают, как ни удивительно, съемки собственных фильмов. Кинематограф становится здесь отдушиной, спасительной арт-терапией, благодаря которой можно на время отстраниться от творящегося кругом кошмара и насилия.

Необычный взгляд женщины-режиссера на войну, героиней которого тоже становится другая мужественная женщина и ее дети, не прошел незамеченным на международных фестивалях. Картина Ирины Цилык получила режиссерскую награду на американском кинофоруме независимого кино «Сандэнс», а также специальный приз на рижском «Артдокфест». Все это позволило стать «Земле» фактически одним из главных украинских документальных фильмов о войне на востоке и важным напоминанием о том, что ее необходимо как можно быстрее завершить. Только вот новая фаза войны уничтожила и эту хрупкую надежду на мир не только для семьи Анны, но и уже для целой страны.

Может показаться, что тема войны — то единственное, что в последние годы волновало украинских режиссеров, но это далеко не так. Осмыслению поддавалось и недавное общее советское прошлое с его разгульными постсоветскими девяностыми, показанное уже без налета ностальгии и романтизации ушедшей эпохи. Именно в таком ключе снята криминальная драма «Носорог» крымского писателя и режиссера Олега Сенцова, ставшего известным из-за абсурдного политического преследования со стороны оккупационных властей.

Вслед за «Хрусталем» беларуски Дарьи Жук и «Быком» россиянина Бориса Акопова, «Носорог» Сенцова демонстрирует украинский взгляд на «лихие» девяностые, в котором автор старается огибать традиционные клише и пороки криминального жанра. Главным героем здесь становится задиристый деревенский парень по кличке Носорог, из простой семьи, у которого отец сидел в тюрьме, а брат-«афганец» погиб сразу после дембеля в одной из бандитских разборок. Не способный, во всяком случае по началу, делать выводы из чужих ошибок, в прибыльный бандитизм впутывается и носорог, которому в опасном ремесле сопутствует удача.

Как и в своей дебютной работе «Гамер», посвященной взрослению симферопольского подростка-геймера, в своей новой картине Сенцов продолжает исследовать мужской характер и украинскую маскулинность, к которой не питает особенно трепетных чувств. Главный герой «Носорога» — это погруженный в примитивные инстинкты и физиологические потребности альфа-самец, теряющий в конкурентной борьбе за место под солнцем все самое ценное, что было в его жизни: мать, жену, дочь. Осознание тщетности такой жизни превращает картину в настоящую греческую трагедию, способную потягаться в своей безысходности с мафиозной драмой «Ирландец» Мартина Скорсезе.

В 2010-е режиссер Сергей Лозница запустил моду на монтажное документальное кино, в котором автором становится не тот, кто снял материал, а тот, кто сложил из него полноценную историю и вдохнул новые смыслы. Журналист издания «Украинская правда» Михаил Ткачук продолжает эту традицию в своей дебютной ютуб-картине «Оккупант». В ней автор смонтировал мобильные видео, снятые на смартфон арестованного российского лейтенанта Юрия Шалаева, выпускника Московского военного училища.

Молодой офицер в конце февраля зашел с российскими войсками на территорию Украины со стороны донецкого направления и в начале апреля попал в плен к ВСУ.

Несмотря на отсутствие кинематографического опыта, у Ткачука получилось очень любопытная публицистическая работа, которая без очевидных акцентов и нарративов крайне фрагментарно демонстрирует нутро жизни российского военнослужащего с момента его выпуска из учебки и вплоть до отправки на фронт.

Из нарезки эпизодов, скроенных аскетичными интертитрами, постепенно складывается цельное понимание роли военной службы в судьбе России поздней путинской эпохи. Здесь есть и пьяное караоке под песни из сериала «Спецназ», и репертуар Газманова. И описавшийся от перепоя дядя, не способный влезть на кровать, и морально уставший от российских военных кавказец, и попадание на реальную войну с подбитой техникой, ранеными сослуживцами и обожженными останками неудачливых солдат.

Можно долго спорить, насколько этично было выставлять чужую личную жизнь на всеобщее обозрение без разрешения владельца телефона, но с тем же успехом можно рассуждать, насколько этично захватывать и уничтожать чужую страну только на основании того, что командование приказало тебе так поступить.

«Оккупант» — это не история про моральное разложение российских офицеров или их чудовищные преступления. Она скорее про несформированную осознанность собственной жизни, утопленную в алкоголе, патриотических песнях и сериалах, жизненном комфорте на зарплате у государства. А еще — о наступающем быстрее, чем танки, понимании неизбежного ужаса, что что-то идет не по плану, когда твоих бравых товарищей перемалывает в фарш, а ты сам издалека со страхом следишь за военными, которые ставят мину для приближающейся техники.

Режиссер не занимается нравоучениями, позволяя оценить весь ужас ситуации, в которой оказывается человек, всецело доверивший свою жизнь преступному и циничному государству.

Исходя из приведенного выше списка картин, может сложиться ощущение, что украинское кино насквозь смертельно серьезно и драматично. Но есть здесь и свои вполне удачные комедии, одним из ярких образчиков которых является драмеди «Мои мысли тихие» Антонио Лукича.

Героем картины становится неудачливый звукорежиссер из Ужгорода Вадим в исполнении обаятельного актера-дебютанта Андрея Лидаговского. Карьера и личная жизнь парня никак не складываются, и спасти положение может только заказ от канадской компании, которой нужно срочно записать звуки фауны Закарпатья. Вадим мог бы справиться с заданием и со спокойной душой уехать жить за рубеж, но вместе с ним в поездку отправляется настырная и активная мама, под влиянием которой мужчина переосмысляет свои жизненные приоритеты.

«Мои мысли тихие» — это уморительное кино, рассуждающее на вполне серьезные и актуальные не только для украинского, но и для беларусского зрителя темы невозможности самореализации на родине и эмиграции как решении проблемы. Лукич чередует эксцентричную комедию с семейной драмой, постепенно приводя зрителя к осознанию, что эмиграция — совсем не панацея, и что настоящий дом там, где есть люди, которые тебя поддерживают и понимают.