Дубовец советует: что почитать из «беларусского Букера»

Книжную премию имени Ежи Гедройца, парижского интеллектуала, антикоммуниста и уроженца Минска, называют беларусским Нобелем или Букером, и это правильно. Но, по моему мнению, это еще и главное произведение беларусского гражданского общества, гарантия того, что изгнанное за границу сообщество вернется домой, на родину премии и ее патрона. Как талисман. Как бумеранг.

То, что премия за лучшую беларусскую книгу прошлого года второй год вручается за рубежом, конечно же, отразилось на списке претендентов. Не каждый автор может позволить себе попасть в «экстремисты». Поэтому если в прежние годы мне как участнику жюри приходилось прочитывать полсотни книг (а книги бывают на 500 и более страниц), то в этом году их было чуть больше двадцати. Но, что приятно впечатляло, — разнообразие.

Самая однообразная категория, по моим наблюдениям, — беллетристика. Ее в беларусской литературе пишется много. Это, конечно, хорошо, но очень часто за увлекательным сюжетом не просматривается автор. А моя задача — оценивать именно автора, а не ремесло. Не технологию. Поэтому беллетристика, как правило, в победители не попадает. Как ни странно звучит, шансы имеет только «авторская» книга.

Дальше все еще сложнее.

Как не попасть под влияние авторитета признанного автора. В этом году многие махали рукой — мол, ясно, что премию получит Владимир Некляев со своим романом о Янке Купале «Гэй Бэн Гіном». Потому что мастер. Действительно, мастер может взлететь до высот, а может и сымитировать полет. Автор поставил амбициозную художественную задачу — сказать о загадочной смерти Купалы то, чего мы еще не знали. Но не сказал. После наилучшего исследования «Карані міфаў» Георгия Коласа получилась вариация на тему. Причем некляевской поэтической ударной волны в романе — на одно стихотворение. Это, пожалуй, и есть одно стихотворение, растянутое на сотни страниц. Владимир Некляев — поэт.

Максим Климкович всегда впечатлял. И темой черной руки в черном городе, которая уже в твоем подъезде, уже на твоем пороге… В 1990-е это впечатление было особенно сильным. Детские страшилки, выписанные хорошей рукой, просто шокировали и готовы были стать бестселлером. Но сегодня они воспринимаются как воспоминание о «моих 90-х». Что, впрочем, в будущем не помешает им стать бестселлером для каждого нового поколения.

Анна Северинец написала хорошую книжку о школе. Я даже сделал заготовку номинации — за что она получит премию Гедройца. «За частный опыт того, как общество (не) трансформируется из советского в постсоветское через самый консервативный институт — школу».

Это лауреаты. И несколько слов о тех, кому достались награды.

Третье место получил Валерий Гапеев. Как участник жюри, я читал его романы, которые в условиях книжного рынка абсолютно могли бы быть (а когда-то и будут) бестселлерами. Крутые сюжеты, выразительные герои, готовый материал для сериалов. Но книжную премию получила маленькая книжка «Жэнька, каралева мышак», на первый взгляд, совсем детская, но очень по-взрослому умная, мудрая. У меня этот писательский тип ассоциировался с марктвеновским «Томом Сойером». Скорее всего, это очень разовый продукт, такое вряд ли можно сделать своим литературным амплуа.

Кто-то в жюри назвал книгу Ольги Гапеевой «Самота, што жыла ў пакоі насупраць» очень европейской. И это точно. Есть произведения, где автор демонстрирует свои литературные умения, есть беллетристика с захватывающим сюжетом. Но более высокий тип — книга, которая приглашает читателя к соучастию в образах, мыслях, мистерии. Это как совместный полет, ведь произведение живет где-то поверх текста, оно каждым прочитывается по-своему и не здесь, а где-то в «комнате напротив». Прочитывается за один (не короткий) присест.

Ну и первое место — книга Сергея Абламейко «Невядомы Менск. Гісторыя зьнікненьня». То, о чем все думали, но не знали, где прочитать. Думали о родном Минске, что с ним так, что с ним не так, откуда он такой, какой есть, какая у него душа, как бьется его сердце. За что мы его любим, за что хотели бы любить. Автор написал нереальную книгу, поскольку просто невозможно представить, что такую книгу можно написать.

И еще. Не слушайте тех, кто говорит о смерти бумажной книги. Читайте. Не теряйте этого уменья. Оно вам еще пригодится. Особенно если во всем мире пропадет электричество.